Во дворе поселилась сорока подранок.
Открытых ран нет, но у нее точно есть проблемы с полетом. Птица ручная, идет к людям, чтобы погреться или поесть. Подходит очень близко, ест с руки.
Как лучше с ней поступить? Отловить и передать ветеринарам или же помочь ей восстановиться самостоятельно, просто помогать ей кормом?
Подранок
Поехали на речку. Поймали утку. Не летает, плохо ходит, ныряет и плавает. Засунули в неё 2-х мелких гальянов.
Мой лучший друг
“МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ
Мне никогда не нравилась охота. Не то, чтобы я не любил убивать – когда слёту попадаешь в утку или чирка, и птица, секунду назад спешащая по своим делам падает в траву — в этом есть свой кайф, некое чувство победы. Я попал! Я крут! Пока спускаешься по берегу, хлюпаешь болотниками по илистому дну к месту падения и подбираешь ещё тёплый трупик, успеваешь заткнуть просыпающуюся совесть разными правдоподобными версиями типа: “А вдруг её убил сердечный приступ” или “Наверняка, у ней был рак в последней стадии и я даже помог избавиться от мучений”. В конце концов, стреляло-то ружьё, ты как бы и не причём.
Другое дело, когда птица барахтается в воде с перебитым крылом, хрипит и обречённо смотрит на тебя. Вот тут уже надо что-то быстро решать. Добивать, но как? Отрезать голову? Свернуть тонкую податливую шею? Может оставить умирать от потери крови? Своими руками добить живое существо – для меня это было страшней всего. Отец это понимал и каждый раз сам ходил собирать подранков. А потом на промысле случился этот выброс.
Нефтяное месторождение находилось на противоположном берегу залива. Со стороны зимовьев можно было даже рассмотреть качалки и высокую вышку, сияющую прожекторами как новогодняя ёлка. А по ночам горизонт светился от ревущего газового факела. В ту ночь, когда сорвало главный клапан на буровой, отец был на смене. Вся бригада погибла сразу. Задохнулись. Остальные рабочие, кто был на территории в ту ночь, умерли позже в больнице от отказа внутренних органов. Промысел спешно законсервировали, и по нему ещё долго ходили люди в оранжевых костюмах химической безопасности. С тех пор рыбу в заливе ловить перестали. Вся она покрылась странными пятнами, бывало, что у рыб отсутствовали глаза или даже половина тела. Кишки вываливались одним склизким комком, а мясо отдавало мазутом. Однако пролетавшие транзитом утки о выбросе не догадывались и каждую весну и осень по традиции останавливались подкопить сил. Охотиться в этих местах почти прекратили, но отчим от хобби не отказался.
В отличие от отца дядя Толя смотрел на мир угрюмо, постоянно ожидая от него какой-то подлянки. Моменты, когда он улыбался, можно пересчитать по пальцам: когда делал маме предложение или когда покупал очередную приблуду на свой внедорожник. Вот и в этот раз, глядя в бинокль на чёрную от птиц полосу на воде, он скривил губы и сказал.
— Да… патронов-то сколько уйдёт. Тима, иди манки расставляй, вечереет уже.
В отсутствие конкуренции мы встали на третьем номере, самом жирном утином месте. Зелёный мыс врезался в бухту острым клином, и при любом ветре утка в сумерках обязательно пролетала через него. Я сидел, затаившись, в траве, обхватив ружьё двумя руками и молился, чтобы в этот раз стрелять не пришлось. А над самой поверхностью воды, вытянув шеи, уже сновали птицы. Отчим закрякал свистулькой метрах в пяти от меня. И тут со стороны мыса на манки начала снижаться стая. Я поднял ружьё, закрыл глаза и выстрелил наугад. Дядя продолжал палить из Сайги. Потом, пригнувшись, зашелестел травой в мою сторону.
— Тимофей, ты из такой кучи всего двоих зацепил. Ты упреждение то делай, а то так голодным и останешься, — он протянул мне полипропиленовый мешок, — иди, собирай добычу.
Я приподнялся из травы, на воде среди чёрных манков плескались подранки. Я насчитал двенадцать подбитых уток – все были живы.
— Их же добить надо…
Дядя Толя кивнул на ружьё
— Да о приклад стукни пару раз и всё.
— Не в отца ты пошёл, парень. Ладно, я сам.
Он спустился в воду. Был отлив, и вода еле доходила до колен. Я отлично видел, как он лупил уток головами о торец подобранной на берегу доски. Я считал глухие удары — выходило их больше, чем было птиц. Отчим матерился, потом достал нож и стыл пилить уткам шеи. Наконец он выбрался с мешком на берег.
— Вот суки живучие. Ну ничего, к утру сдохнут. Даже наоборот хорошо — мясо свежей будет. Шурпу варить умеешь?
— Иди ужин готовь, я тут сам посижу. – Отчим протянул мне две безголовые тушки.
Я взял их в руки и чуть не выронил, когда они затрепыхались.
— Они живые ещё! Вон, слышно как сердце бьётся, как их ощипывать-то живых?
Дядя Толя покачал головой, угрюмое лицо сморщилось. Похоже, я делал его жизнь ещё безрадостней.
Пока он, матерясь, разделывал дичь, я растопил в зимовье буржуйку и приготовил кастрюлю.
Вода закипела, но когда я взял миску с порубленной уткой, в свете фонаря увидел, что куски мяса шевелятся. Крылья и ноги трепыхались, а сердце продолжало биться, гоняя через себя скопившуюся в миске сукровицу. Я быстро вывалил мясо в кипяток и закрыл крышку.
Отчиму я об том не сказал. Он сделал ещё три или четыре серии выстрелов и вернулся к зимовью злой на погоду. Ветер стих, и вся утка переместилась на середину залива. Добычу он сложил в мешок, закинул на крышу избушки подальше от лисиц и крепко запер дверь. После той катастрофы лисы потеряли страх — они объединились в стаю и по ночам нападали на охотников. Их не останавливали ни ружья, ни капканы, а люди после укусов умирали в течении суток – отказ внутренних органов.
Дядя Толя принял несколько рюмок снотворного и уже храпел на палатях, а я уснуть не мог. Я слышал, как на крыше шуршат недобитые утки. Прошёл час, может два, а они всё не хотели умирать. Я потихоньку вышел наружу, снял с крыши мешок — он был весь липким от крови. Я положил его на траву, развязал тесёмки и отошёл в сторону.
Ждать пришлось недолго. Первая утка нашла выход и, не глядя на меня, распустив одно крыло и припадая на лапу, направилась в сторону залива. За ней потянулись остальные пернатые калеки. Не знаю, что за дробь была в патронах, но они еле шевелились. Как разбитый партизанский отряд, утки медленно продвигались к своим. Замыкала строй утка с перебитыми обеими лапами. Она ползла по-пластунски, помогая себе крыльями. Выстрелом ей в прямом смысле снесло башню, остался только клюв, но каким-то внутренним чутьём птица двигалась за собратьями.
Я подошёл к мешку, чтобы убрать улики, но он вдруг шевельнулся. В мешке оставалась последняя птица. Селезень. Тот, которого отчим дубасил головой о доску. Видимо, он повредил ему позвоночник, потому что утка лежала и лишь беззвучно открывала клюв. В единственном уцелевшем глазу жёлтым бликом отражалась луна. Я набрал воды из канистры и подсунул под птичью голову так, чтобы она могла хотя бы попить. Вдруг из ближайших кустов раздалось звонкое тявканье. Быстро забежав в зимовьё, я запер дверь и залез под одеяло. Я очень надеялся, что обезумевшие лисы завершат то, что не смог сделать отчим.
— Тимофей, иди сюда.
Я очнулся от голоса дяди Толи. И по его тону понял, что меня будут бить. Не сильно. Как говорил дядя – в профилактических целях.
Раннее утро выдалось хмурым, как лицо отчима. Как только я вышел наружу, туман тут же забрался под тёплую куртку и вытеснил тепло избушки. Я поёжился и протёр глаза. Отчим стоял возле раскрытого мешка, в котором лежал селезень. Смерть не пришла за ним в эту ночь. Голова лежала в миске, наполовину погружённая в воду, но глаз всё также пристально следил за мной.
— Ты мешок развязал?
Отпираться было бессмысленно. Я кивнул и в тот же момент получил кулаком в левое ухо. Перед глазами замерцали искры. Я упал на спину, но вставать не собирался, по крайней мере сейчас. Отчим любил распускать руки, но вот лежачего меня никогда пока не бил. Сквозь калейдоскоп звёзд я видел, как дядя Толя что-то кричит, показывая то на мешок, то на меня, но вместо звука в голову наполнял противный тонкий свист, от которого слегка подташнивало. Наверняка, отчим сильно расстроился, потому что запнул утку обратно в мешок и пошёл к берегу.
Обратную дорогу я ехал на заднем сидении прыгающего на колдобинах джипа, придерживая на коленях мешок с тёплым покалеченным существом. Писк в голове затих и я различал бормотание отчима, который со злости топил по грунтовке, выжимая из двигателя максимум. Он твердил, что сварит утку собаке, а я буду месяц драить курятник от говна. Почти так и вышло, вот только селезня я не отдал.
Я отгородил в курятнике место, сделал из мелкой сетки клетушку, чтобы утку не погрызли снующие по ночам крысы. Селезень всё также лежал пластом. Периодически я подходил и трогал тёплое маленькое тело, чувствуя, как под перьями ещё бьётся сердце. Три дня прошло без видимых изменений. Смерть не брала его, но и не отпускала далеко от себя. Я стал сомневаться, может быть и правда, стоило отдать его на прокорм Шарику, но утром четвёртого дня селезень поднял голову.
К вечеру он уже самостоятельно подполз к миске с водой, а ещё через день он уже ел размоченный в воде хлеб. Разбитый с левой стороны череп набух и принял свою прежнюю форму, а в глазнице стал расти новый глаз. Это было невероятно, но каким-то образом птица возвращалась к жизни, восстанавливая перебитые кости. Через неделю селезень вышел из сарая, щурясь на яркий солнечный свет. Взмахнул крыльями и, разбежавшись, он кругами взлетел в небо. Пролетая надо мной, утка повернула шею, крякнула, и посмотрел мне прямо в глаза.
Ещё через неделю отчим вновь поехал на охоту на залив со своими друзьями и взял меня с собой. Теперь уже в качестве кухарки – ружьё не доверил. Дядя Толя сразу застолбил мыс и ушёл ставить манки, остальные тоже потихоньку разбредались по местам, рассуждая, что ехать надо было в другое место, но водитель тут главный.
Меня пока не трогали. Я сидел на бревне возле зимовья и играл в смартфон, когда со стороны мыса раздались первые выстрелы, а в след за ними крик отчима. До сих помню как он орал, будто с него живьём сдирали кожу. Остальные охотники уже бежали к мысу, когда крик резко прервался, а из под берега вынырнула утиная стая и понеслась низко над берегом в мою сторону. Они пронеслись совсем рядом, шумно хлопая крыльями. Птицы с ног до клюва были покрыты бурой липкой жидкостью, словно краской. В голове стаи летел тот самый селезень.
Когда я выбежал на берег, друзья отчима, яростно матерясь, вытаскивали из воды тело. Дядя Миша, увидев меня, крикнул не своим голосом,
— Тимоха, быстро тащи брезент и вали прогревать машину, тебе тут смотреть не на что!
Но я успел увидеть, что от лица отчима почти ничего не осталось. Оба глаза вытекли, а нижняя челюсть болталась на лоскуте…”
Валентина Олеговна шумно сглотнула и отложила тетрадь. В классе стояла гробовая тишина, лишь под партой украдкой блевала в портфель отличница Леночка. Русичка укоризненно посмотрела на меня. Я стоял, низко опустив голову.
— Большой, это ни в какие ворота уже не лезет. Я понимаю, у тебя погиб отец, а потом на глазах дикие звери загрызли отчима, но нельзя же из конца в конец выдумывать такие мерзкие сочинения. То к тебе старшеклассники пристали и их утки заклевали до смерти, то тебе девочка взаимностью не ответила и потом бегала по парку за уткой, догоняя откушенный нос. Ты понимаешь, что такие фантазии у ребёнка — это ненормально?!
— Да, — промямлил я.
— Манда! – тут же раздалось эхом с задней парты.
— Гундосов, а ну закрыл рот! – Валентина Олеговна постучала указкой по столу и снова повернулась ко мне.
— Тимофей, вы с мамой к психологу ходите?
Чтобы не провоцировать хулигана я просто кивнул.
Учительница вздохнула, потом снова взяла тетрадь с сочинением, пробежалась красной ручкой по тексту.
— Ну ладно. За грамотность четыре. “Из-под” пишется через тире, и “в отсутствие” когда надо было “в отсутствии”. Запятые кое-где отсутствуют, но в целом нормально. А за содержание, извини, опять неуд. Ещё одна двойка, и придётся тебе остаться на второй год. С этим надо что-то делать, ты это понимаешь?
Я опять кивнул. Учительница отдала мне тетрадь.
— Иди, садись, и больше никаких уток.
Я поплёлся на своё место, ловя презрительные взгляды одноклассников. Для них я уже давно стал изгоем по кличке Дональд Дак. Да, Валентина Олеговна, я всё понимаю, с этим надо что-то делать. И кое-что будет сделано. Не хочется, чтобы так всё вышло, но мама не выдержит ещё одной двойки за четверть.
Проходя между рядами парт, я посмотрел в окно и легонько кивнул. Из листвы ближайшей берёзы выглянул мой лучший друг утка и кивнул головой в ответ.
Фото Сергея ФОКИНА
Грустная тема… Этих горемык начинаешь встречать уже через неделю после открытия летне-осенней охоты на водоплавающих и далее встречаешь в течение всей осени, до самого ледостава.
Выплывет неожиданно из камышей утка или лысуха и потихоньку поплывет к чучелам. Замрет охотник. Утка все ближе, ближе и наконец оказывается в зоне досягаемости дробового ружья. Гремит выстрел. Поднимает охотник из воды такую добычу и удивляется: она почти ничего не весит. Это подранок, результат некачественного или произведенного не в меру выстрела нерадивым охотником. Но дичь добыта, и из трех, в этот день разрешенных к отстрелу уток, одну можно записывать в актив. Но добыча ли это? Чаще всего уже дома, при разделывании, обнаруживается ее чрезмерная худоба, сине-желтые пятна на теле и зачастую гниющие раны…
Я много лет охотился на уток. Когда среди добычи оказывался такой подранок, никакого смысла не было привозить его домой, он все равно окажется на помойке, угощать такой дичью домашних, тем более детишек, я никогда не решался. Позже, убедившись в таком раскладе, поступал просто: не стрелял одиночек, особенно плавающих, хотя и среди летящих таковые встречались, но значительно реже. Выходило, что полноценная утка всегда находится в стае себе подобных, а одиночка в большинстве случаев подранок, либо чем-то больна. С лысухами сложнее. Здесь такое правило не всегда действует, бывает, что они и абсолютно здоровые летают по одной и плавают в одиночестве, подранками не являясь. Может, я и ошибаюсь, и меня поправят более опытные охотники, но мой вывод таков: осенью только в стае все утиные особи здоровы, упитанны и их можно без опаски употреблять в пищу.
Возникает вопрос, как быть с подранками. А их не надо делать. Вот тут культура охоты и должна присутствовать, чего нам, к сожалению, так не хватает. Не все охотники хорошо стреляют влет, не все умеют правильно подобрать патроны для определенного вида охоты, это действительно сложно. Но что сложного в том, чтобы определить, утка пролетает в 30 метрах или в 60, тем более в 100? А ведь стреляют и в таких. Ну не может быть уверенного выстрела любыми патронами на 60 метров, а дробинка, попавшая утке в живот, зачастую обрекает беднягу на гибель. Разве это тяжело понять? О таком безобразии давным-давно говорят и пишут, а толку пока нет никакого. При современных нормах — три утки за зарю — для их добычи достаточно десятка патронов и даже меньше, если охотиться правильно. Но иной стрелок берет с собой сотню, чтобы всласть попалить по живым мишеням. И это — охота? Потом удивляемся, что дичи стало меньше. Стало. Только виноваты в этом мы с вами. К сожалению…
Даже если мне приходилось возвращаться с охоты, не сделав ни одного выстрела, а то и вовсе не увидев дичи, у меня никогда не оставалось на душе осадка. Наибольшая, на мой взгляд, неприятность, которая может испортить впечатление даже от удачной охоты — это утеря подранка. Как же уменьшить количество подранков?
О сновное правило настоящих охотников — не оставлять подранков. Красивый выстрел — точный выстрел. Раненая и ненайденная дичь обречена на мучительную и бесполезную гибель. Осознание этого человеком, который чутко относится к природе, не добавляет охоте приятных эмоций.
За десять с лишним лет нашей небольшой охотничьей компанией был наработан определенный опыт в поиске и доборе подранков. Им я и хочу с вами поделиться.
Для начала необходимо разобраться — что же приводит к подранкам? Причины этого явления стали изучать еще в XIX в.; но, пожалуй, наиболее масштабные исследования данной проблемы проводились в 70-х гг. ХХ века в СССР. На основании их результатов получилось выделить три основных фактора, влияющих на появление подранков на охоте — некачественный патрон, не соответствующий дичи размер дроби и стрельба на запредельную дистанцию (особенно в комплексе с плохой стрелковой подготовкой). Эти факторы в большей или меньшей степени зависят от самого охотника.
Вот вкратце основные правила, помогающие избежать вышеуказанных проблем:
1. Охотник должен точно знать возможности своего патрона и понимать, чего от него ожидать. Для этого необходимо в обязательном порядке проверить стрельбой каждый тип патронов, которые вы планируете использовать на охоте (как самоснаряженные, так и фабричные). Особое внимание здесь следует обращать на резкость боя и равномерность осыпи дроби на предполагаемых дистанциях стрельбы.
2. Не следует применять дробь крупнее, чем необходимо для поражения определенной дичи. Это проверено опытом многих поколений охотников и неоднократными исследованиями. В свое время этот вопрос был глубоко изучен французским исследователем капитаном М. Журне, чей основательный труд «Мемуары о стрельбе из охотничьего ружья» переведен на русский язык еще в конце XIX в. Большое внимание уделялось вопросу соответствия номера дроби размеру дичи и в охотничьей периодике. Поскольку этот вопрос снова и снова возникает, то из своего опыта кратко приведу соответствие размеров дроби добываемой дичи: кулик, перепел и горлинка — дробь № 9 (максимум — № 8) в течение всего сезона; утка, голубь, лысуха — дробь № 6 как наиболее универсальная (5-м и 4-м номерами я стреляю только позднеосеннюю крякву перед отлетом); серая куропатка — дробь № 8 (максимум — № 7). На пушного зверя (заяц, лиса) применяю дробь № 1 или № 0. Копытные — только пуля, в соответствии с действующим законодательством.
3. Охотник должен научиться точно определять разумную дистанцию стрельбы и никогда не позволять себе выстрелов по дичи, находящейся за пределами этой дистанции. Согласитесь, что суть охоты состоит, скорее, в том, чтобы перехитрить дичь и подобраться к ней поближе, а вовсе не в том, чтобы заслужить сомнительную славу «зенитчика-автоматчика».
Хотелось бы добавить немного о самой стрелковой подготовке и зависимости от нее расстояния выстрела и кучности боя. В свое время немецкий исследователь стрельбы дробью Б. Дейнерт вывел определенную зависимость подходящей дистанции стрельбы и кучности боя ружья от количества попаданий стрелка из десяти выстрелов. Эта зависимость имеет следующий вид:
1. Если охотник делает из десяти выстрелов 3-4 промаха, то для него наиболее подходит предельная дистанция стрельбы 35 м и кучность боя ружья 50-55%.
2. При 5-6 промахах из 10 — предельное расстояние составляет 25-30 м и кучность — 35-45%.
Придерживаясь этих показателей, охотник до момента существенного улучшения своих стрелковых способностей может значительно сократить количество подранков — и, как следствие, бесполезно утерянной дичи.
Но даже если охотник регулярно тренируется на стрелковом стенде и тщательно следует вышеприведенным правилам, на охоте все равно будут случаться подранки, пусть и намного реже. Как поступать в этом случае охотнику, не имеющему четвероногого помощника?
Поиск
Рассмотрим подробнее сам алгоритм поиска подранков. Он выработан многочисленными охотами, и должен сказать, что когда мы начали ему следовать, количество ненайденных подранков уменьшилось до 5-10% за сезон. Это довольно неплохой результат: по моим подсчетам, многие охотники теряют до половины трофеев.
Начнем с битой птицы. После попадания, в первую очередь, нужно по возможности засечь точку, куда упала сбитая птица. На этом месте нужно отметить какой-нибудь ориентир — приметный стебель травы, залом растительности и т.п. Не спешите переводить взгляд — постарайтесь как бы «сфотографировать» глазами это место. Затем переведите взгляд по прямой линии на горизонт и уже на нем отметьте точку, которой заканчивается линия, проходящая ровно от вас и через место падения птицы. Затем постарайтесь определить примерное расстояние от вас и до того места, где упала добыча.
Следующий этап: нужно отметить место выстрела. Удобнее всего это сделать стреляной гильзой или куском цветной салфетки, надев их на ветку или куст прямо рядом с вами. И лишь потом, не сворачивая с прямой линии, быстро подойдите на место падения дичи. По пути постарайтесь не сводить с этого места взгляда — так намного легче угадать с расстоянием.
Замечу, что все это нужно делать по порядку и, по возможности, скорее. Если птица упала на очень приметном и чистом месте — желательно немедленно подбежать туда; скорее всего, вам удастся найти подранка сразу же.
Выйдя на точку и не найдя птицу, не спешите рыться в траве или осоке, разыскивая ее. Несколько секунд постойте, внимательно осматривая и прослушивая все вокруг. Часто подранок обнаруживает себя, когда, уползая, цепляет стебли травы, которые, качаясь и шурша, открывают его местоположение. Подранка можно найти и на слух — при ранении в легкие хрип птицы слышно метров за пять-десять, и ваша добыча уже может отползти и биться в агонии.
С плеса поднялся селезень шилохвости, и вторым выстрелом мне удалось его сбить. Подранок упал посреди большой поляны осоки, которая была затоплена водой. Когда я подошел — утки на месте не оказалось. Искать ее было безнадежно — осока выросла по пояс, под таким навесом утка спокойно могла уплыть и за пятьдесят метров. Я решил чуть подождать. И вот через минуту послышались нехарактерный шорох осоки и какой-то хрипящий звук вздоха. Быстро подойдя на место, откуда донеслись эти звуки, я нашел под осокой уже практически дошедшую утку. Если бы я сразу бросился разгребать осоку и ходить по воде на месте падения, то наверняка бы не расслышал агонию пернатого в десяти метрах от себя.
Если сразу на месте птица не обнаружена — значит, подранок уже успел отойти на какое-то расстояние. Не спешите бегать вокруг. Для начала отметьте место падения каким-либо предметом и определите сектор поиска. Если брать центром круга
Затаившаяся утка
точку падения, то предполагаемой областью поиска будет полукруг по направлению полета птицы до выстрела. Нужно отметить, что птица старается отползать от места падения именно в направлении своего предыдущего полета. Хотя, безусловно, также играет роль и присутствие в непосредственной близости мест, густо заросших растительностью; в таких местах, прежде всего, и старается укрыться подранок.
В литературе я встречал рекомендации искать подранка по принципу разворачивающейся спирали от места падения. Этот способ, на мой взгляд, применим в тех случаях, когда ясно, что птица сбита чисто, то есть подранком вовсе не является. Если же было видно, что это явный подранок — лучше ходить по сужающемуся кругу. Этот способ не выталкивает подранка еще дальше от места падения, а часто заставляет плотно затаиться. Дальше найти его остается лишь вопросом времени и внимательности.
Важно также понимать характер поведения раненой птицы после падения. Из собственного опыта могу поделиться следующим: утка при падении на воду старается занырнуть и добраться до берега, чтобы затаится в береговой кромке. Она очень редко остается в воде — вероятно, потому, что на суше легче останавливается кровотечение. Впрочем, данное правило относится к небольшим водоемам. Серьезно раненая птица, в отличие от раненой легко, старается затаиться сразу же вблизи места падения. На это влияет и характер ранений; если видно, что отбита лапка — то, скорее всего, подранок останется на месте и забьется в траву. Птица, ранение которой пришлось в крыло или брюшко, очень редко остается на месте падения и сразу же старается отползти как можно дальше.
Во время поиска обязательно старайтесь найти следы, которые оставляет на месте падения и по пути бегства подранок: мазки крови, выбитые перья, сломанные растения. Это особенно хорошо помогает при поиске птиц со слабым пером — например, голубей. К слову сказать, большинство подранков вяхиря были найдены именно так — по выпавшим перьям, которые терял раненый голубь, убегая по земле.
Кровавый след
Для примера, насколько важно обращать внимание на различные следы раненой дичи, могу привести случай, когда в практически безнадежной ситуации мне удалось добрать подранка.
Выстрелом я подранил крякву — и она, протянув со снижением метров семьдесят, упала в огромный массив камыша. Понимая бесперспективность поиска, но, не желая бросать подранка, я все-таки решил попробовать найти ее. Выйдя на место, над которым я стрелял крякву, и, взяв примерное направление, начал искать. По пути к зоне падения я вдруг увидел на стебле камыша капельку свежей крови. Дальше все было делом внимательности: по редким капелькам крови, которые роняла во время полета утка, я не только нашел место падения птицы, но и проследил ее путь по земле. Еще живую крякву я добрал в обвалившейся бобровой норе.
Намного легче искать подранков, если вы охотитесь компанией. У нас (а охотимся мы обычно вдвоем-втроем) выработано правило: тот, кому не повезло отстреляться по дичи, замечает место падения птицы, сбитой другим стрелком. Этот же наблюдатель остается стоять на месте и не сводит глаз с места падения птицы, пока стрелявший не выйдет на нужную точку
Кабан: убойные зоны
и не отметит ее лентой или другим знаком. Затем наблюдатель заходит метров на двадцать-тридцать вперед по предполагаемому пути отхода дичи и начинает искать, двигаясь в сторону стрелка. Этот прием прекрасно выручает в случае, если сбитая дичь падает в высокий камыш — в такой ситуации лишь второй охотник может быстро и точно навести стрелка на место падения птицы.
Если же птица упала ближе или удобнее для подхода не стрелявшему, то уже он как можно скорее идет к этому месту, а стрелок замечает ориентиры и направляет товарища. В подобных случаях подранок, еще не отошедший от шока ранения и падения, очень часто добирается прямо на месте.
Подобные принципы поиска сбитой птицы и подранков, несмотря на свою простоту, всегда существенно помогают экономить драгоценное время и серьезно уменьшают шанс утери дичи.
В сумерках и полной темноте
Отдельно упомяну о поиске сбитой дичи на вечерках. Здесь не обойтись без надежного и мощного источника света. Лучшим вариантом будет EDC-фонарь либо достаточно мощный светодиодный налобник (не слабее 50 лм), обязательно с «нейтральной» или «теплой» температурой света. Это очень важная деталь; дело в том, что только «нейтральный» или «теплый» спектр света способен точно передать теплые тона оперенья птицы и сделать ее заметной среди охристых стеблей бурьяна и пожухшей травы. Мы не раз проводили сравнение фонарей с «теплым», «нейтральным» и «холодным» спектром свечения при поиске сбитой дичи (да и просто на природе), и должен сказать: разница в пользу более «теплого» света была очень существенной. При этом есть еще и другие требования к подобным фонарям: например, удобный набор режимов, влагостойкость (очень важное качество при охотах на водоемах). Для меня лично вопрос закрылся после приобретения фонаря Olight S10-L2 Baton Neutral White, который я использую и как EDC, и как налобник (с подходящим налобным креплением). Без подобного «помощника» не то что поиск сбитой дичи (который вообще невозможен), но даже выход из болота или сборы после охоты поздно вечером превращаются в мучение.
И уж коль речь пошла о снаряжении, добавлю в этот список еще пару необходимых вещей. Первое — это перчатки для защиты рук. Когда ищешь подранка в осоке, камыше или зарослях крапивы, перчатки просто необходимы, чтобы защитить руки от порезов или ожогов. Второе — защитные очки. И если к перчаткам предъявляется лишь одно требование — чтобы они были защитного цвета и не демаскировали охотника, то с очками лучше не мелочиться и сразу купить себе качественные. Ведь лучше и безопасней находиться в них не только во время поиска подранков в заломах камыша или бурьяна, но и просто на протяжении всей охоты.
По пушному зверю
Говоря про добор подранков при охоте на пушного зверя, отмечу, что самое главное здесь — замечать место, на котором был стрелян зверь. Найти его можно также по следам удара дроби о ветки, землю или бурьян. Не стоит надеяться, что, просто проследив направление ухода зверя после выстрела, потом можно будет найти его по кровяному следу. Очень редко в моей практике было, чтобы на месте стрела была кровь. Обычно основным признаком попадания является наличие пуха и шерсти, выбитых дробью. Но даже если пуха, как и крови, нет — все равно нужно проследить ход зверя как можно дальше по следам. Не стоит отказываться от этого даже по чернотропу. На самом деле практически всегда находятся определенные следы зверя — сбитая роса или изморозь, свежеприподнятая лапами листва или хвоя. Чем дальше вы сможете проследить зверя, тем больше шанс, что на следу станет появляться кровь, и тогда добрать его станет значительно легче. Если обнаружена кровь, нелишним будет знание того, что при легких ранениях в мышцы кровь появляется практически сразу, но быстро пропадает. В случае же тяжелых ранений количество крови будет примерно одинаково распределено на всем протяжении следа. Сама информация о цвете крови имеет значение разве что при доборе крупных животных.
Из практического опыта могу поделиться следующими моментами. Если заяц ранен легко, то он чаще всего уходит чистыми местами, прямо и далеко. Такого подранка добрать практически невозможно. Если ранение тяжелое — старается зайти в лес, массивы бурьяна или камыша. В этом случае лучше подождать хотя бы минут двадцать-тридцать, пока он заляжет и ослабнет. Если же подойти к раненому зайцу не получается, а охотитесь вы вдвоем — попробуйте взять его «на кругах» (один охотник не спеша идет по следу, а второй — ожидает на месте, где предположительно пройдет зверек). Этот способ не раз
Собака / лиса: убойные зоны
срабатывал на практике, поскольку раненый заяц ходит маленькими кругами, стараясь не выходить за пределы определенного участка.
Тяжелораненая лиса старается уйти в нору. Когда-то я слышал байку о том, что лисы обязательно выходят умирать из норы, но подтвердилось это лишь один раз из пяти. В любом случае, если лиса после выстрела полетела кувырком через голову или закрутилась на месте — не спешите опускать ружье и будьте готовы сделать второй выстрел; очень часто это — всего лишь элемент хитрости либо признак очень легкого ранения всего одной дробиной.
В случае крупных животных — косули, кабана, оленя — попадание и ранение обычно отчетливо, а подранка, как правило, всегда стараются добрать. Я лишь приведу ряд признаков, по которым охотник может понять, куда ранен зверь — в зависимости от этого нужно будет либо сразу начинать преследование, либо выждать около 30-40 минут, а потом уже искать дошедшее животное.
— Если после выстрела зверь убегает, хромая — попадание в ногу.
— Если при выстреле «в штык» зверь прыгает вертикально свечой вверх — попадание в ноздри, переносицу.
— Если при выстреле «в штык» зверь зарылся носом в землю, а потом вскочил и побежал — ранение в передние ноги.
— Если зверь падает, как подкошенный, а затем вскакивает и убегает — попадание в рог или остевой отросток.
— Если после выстрела зверь поворачивается на месте или садится, а потом поднимается — попадание в крупную кость.
— Если зверь «подается боком» на выстрел — попадание по легким.
— Если зверь после выстрела сгорбился — попадание по животу.
— Если зверь тянет задние ноги — попадание в крестец или поясничный отдел позвоночника.
— Если зверь взбрыкнул передними лапами — попадание в сердце.
— Если после выстрела зверь сильно кричит — значит, ранение серьезное и сопровождается разбитием кости.
Если кровяной след вашего подранка светло-красный, а зверь идет долго — то, скорее всего, это ранение ноги легкой или средней тяжести. Добирать такого подранка будет очень тяжело. Очень часто непенящаяся светлая кровь свидетельствует о ранениях мягких тканей и мышц.
Если кровь темная и содержит каловые массы — то попадание пришлось в кишечник. Если кровь разбрызгивается хаотично во все стороны — то ранение, скорее всего, пришлось в морду. Если кровь брызжет по обе стороны следа — ранение сквозное. Если кровь на месте попадания пули и дальше по следу разбрызгивается, как из пульверизатора — то это попадание в легкие. Если животное раздвигает опорные пальцы копыта, или его ноги на следу сильно заплетаются — то это тяжелое ранение жизненно важного органа. Если кровь в самом следе — то, скорее всего, ранение пришлось в верхнюю часть туловища, и кровь стекает по ноге. Если в крови встречаются кусочки костей и сала — то это серьезное ранение, и животное, скорее всего, пройдет не более двухсот метров.
Косуля / олень: убойные зоны
Если зверь часто ложится , то по силуэту туши можно также определить место ранения. Если на месте лежки крови немного — не спешите бросать преследование, возможно внутреннее кровотечение, необходимо выждать полчаса и затем продолжить поиск. Если зверь упал на месте замертво и лежит — то, подходя к нему, в первую очередь нужно обратить пристальное внимание на его уши. Если уши прижаты и напряжены, то животное, скорее всего, затаилось и выжидает, когда вы подойдете поближе, чтобы атаковать вас — в этом случае нелишним будет перестраховаться и дострелить подранка с безопасного расстояния. Если же уши расслаблены — то, скорее всего, зверь мертв; но все равно охотнику стоит подходить к нему, будучи готовым выстрелить. Подбираться следует непременно со спины — а подойдя, полезно ткнуть дульным срезом ствола оружия в глаз подранку; и только полностью убедившись, что животное дошло, можно радоваться очередному трофею.
В качестве заключения хочу отдельно упомянуть о самой важной детали, помогающей найти и добрать подранка — о настойчивости. Практически все подранки, добрать которых казалось невозможным, все-таки были добраны именно благодаря этому качеству. Казалось: уже все обыскал, и уже нет никакого смысла искать дальше; но еще один круг — и подранок в руках! Не отчаивайтесь — ведь найденный подранок размером с ладонь часто дороже легко добытой дичи размером со стог сена.